Архитектурно-функциональный проект школы

            Здания

Школа состоит из семи зданий: шести учебных и одного центрального:

 

Рисунок 34. Здания школы

 

Каждое учебное здание состоит из трех однотипных корпусов, примыкающих друг к другу так, что практические зоны соседних корпусов (см. ниже) сближены. Дети могут свободно переходить из одной такой зоны в соседнюю, общаясь и кооперируясь в разновозрастные группы. Номер корпуса соответствует возрасту учащихся (лет). Например, в корпусах здания 3-4-5 учатся дети 3, 4 и 5 лет соответственно.

 

Рисунок 35. Три корпуса – одно учебное здание.

1)           Зоны

Практические зоны совпадают по смыслу с практическими зонами Монтессори. Вторая зона – компьютеры и книги (зона Фельдмана). Перегородка между театральной и спортивной зоной убирается, спортивная зона превращается в зрительный зал, театральная – в сцену и кулисы (зона Алексеевой).

 

Рисунок 36. Учебные зоны одного корпуса.

 

Так как в каждом классе 12-15 человек одного возраста, а практические зоны трех соседних возрастов соприкасаются и сообщаются, то это дает возможность в объединенной практической зоне организовать взаимодействие разновозрастных групп из 36-45 человек, что соответствует рекомендациям Монтессори. В то же время в остальных зонах ученики одновозрастные, что облегчает контроль прохождения общей программы.

2)           Учебные корпуса

Каждый учебный корпус имеет три этажа над землей и два под землей.

 

Рисунок 37. Этажи учебного корпуса.

 

Корпус рассчитан на обучение класса из 12-15 человек и проживание одной семьи воспитателей.

Центральный корпус – для общешкольных мероприятий и для приема гостей. Обслуживание этих процессов по законам большой экономики – практика для старшеклассников, их подготовка к жизни во взрослом обществе.

 

Рисунок 38. Этажи центрального корпуса.

 

В первом корпусе идут занятия с будущими родителями, с родителями и детьми 1-2 лет, и для будущих педагогов.

 

 

История московской студии (Алексеева Е.Н.)

            Изостудия при районном клубе (1981-1983)

Занятия в клубе проходили два раза в неделю – в среду и субботу.

По средам дети изучали технику изобразительного искусства – приемы работы акварелью, гуашью, карандашом, фломастерами. Специальными упражнениями тренировались восприятие цвета, формы, зрительная память, восприятие и передача настроения в пейзаже, натюрморте. При выполнении учебного задания «рисование натюрморта» допускалось изменение композиции, набора предметов, их цвета – по желанию автора.

По субботам дети знакомились с творчеством художников-иллюстраторов, слушали отрывки литературных произведений, рисовали собственные иллюстрации. При этом они могли использовать любую технику и приемы.

Программа занятий корректировалась по мере накопления и анализа текущих результатов.

К Новому году и концу учебного года мы проводили выставки в помещении клуба. На эти выставки приходили родители студийцев, их родственники и друзья. На самих детей эти выставки производили сильное впечатление. Мы просили родителей посмотреть и похвалить не только работы своих детей, но и найти что-то интересное в рисунках других студийцев.

Так сложился наш сценарий обсуждения работ с авторами:

1.      «Скажи, что тебе понравилось в чужих работах?»

2.      «Скажи, что ты мог бы улучшить в своей работе, если бы тебе дали еще поработать?»

Такая постановка вопросов снимает страх перед критикой товарищей, т.к. они отмечают только твои успехи. И наоборот, в своей работе автор приучается искать недостатки, но это ведет не к снижению его самооценки и к фрустрации, а настраивает на самосовершенствование и дальнейший труд, оставляя приятное ощущение положительной динамики жизни.

Если мы замечали, что какой-то автор ни разу не получил одобрения, то в конце обсуждения находили, за что похвалить такую работу. Никогда не выставлялась цифровая оценка. Работы оценивались развернуто, по многим параметрам: композиция, цвет, линия, образное решение темы, оригинальность, аккуратность, выразительность и т.д. В ходе обсуждения каждый студиец совершенствовал умение воспринимать и анализировать изобразительное искусство и расширял свой арсенал изобразительных средств.

Несколько раз выставки рисунков по определенной тематике проходили в НИИ педиатрии АМН СССР для детей, находящихся на лечении в отделении гематологии. На детей, находящихся в лечебном учреждении, рисунки здоровых детей оказывали сильное положительное эмоциональное воздействие. Если до этого они только раскрашивали «книжки-раскраски», т.е. рисунки-контуры, сделанные профессионалами, то, наблюдая творческие работы ровесников, дети стали рисовать сначала на те же темы с вариациями, а потом по собственной фантазии. Следует отметить большое значение рисования для улучшения эмоционального состояния больных детей. Во многих случаях рисование цветными карандашами или фломастерами является единственным видом творческой деятельности, доступным при данном состоянии ребенка. Даже раскрашивание специальных картинок приносит им радость и удовлетворение. Украшение страниц личных дневников рамочками и рисунками, срисовывание картинок из книг и реклам в других условиях, возможно, заслуживало бы осуждения за простоту и несамостоятельность, но в лечебном учреждении, где дети, вынужденные долгое время проводить в постели, лишены тех впечатлений, что обычно получают их ровесники дома и в школе, это следует оценить положительно.

3)           Студия в домашних условиях (1983-1989)

После закрытия клуба занятия студии, по просьбе группы родителей, стали проводиться в домашних условиях. Дети собирались в одной из квартир, по договоренности между родителями. Обстановка комнаты, мало приспособленная для работы с красками, требовала от детей особой аккуратности. Иногда ребенок (хозяин квартиры) чувствовал дискомфорт из-за некоторого объективного изменения своего статуса – ведь на время занятий он становился не хозяином в своей квартире, а таким же гостем, как все.

Работа в студии совпала по времени с моей работой и учебой в аспирантуре НИИ художественного воспитания АПН СССР. Многие интересные занятия в студии были спланированы с использованием рекомендаций сотрудников НИИ. Мои встречи и беседы с сотрудниками НИИ – специалистами в области изобразительного, театрального, литературного, музыкального воспитания, с музейными педагогами, знакомство с передовым педагогическим опытом в области художественного воспитания – все это повлияло на ход студийных занятий. Студийцев приглашали на интересные спектакли, выставки, концерты.

4)           Спектакли в студии

В условиях клуба в первый год во время зимних каникул мы стали вместо рисования разыгрывать сказку «Аленький цветочек». Спектакль для слишком энергичных детей был просто поводом подвигаться по пространству клуба, использовать другие комнаты и коридоры, украсить помещение и себя. Никакой театральной выразительности в этом не было.

 

Легенда о греческом мастере

В конце второго года занятий в студии, в мае, я начала готовить спектакль – итог года.

Мне было ясно, что готовую пьесу, подходящую для нашей студии, нам не найти, и я решила, что сценарий мы придумаем сами. Строго говоря, никакого решения не было – было только предчувствие, что надо работать «вообще», а сценарий появится сам собой. Так и случилось.

Мы выбрали тему «искусство Древней Греции» и несколько занятий подряд изучали мифы. Параллельно шла коллективная творческая работа: надо было изобразить звездное небо, каким его себе представляли древние греки.

Потом мы изучали греческие вазы разных эпох и стилей – их форму, роспись, технику гончара и художника. Параллельно мы решали коллективную творческую задачу: надо было изобразить мастерскую, где греческий мастер делал такие вазы, в виде театральной целостной декорации.

После этого мы изучали архитектуру древнегреческих храмов по книгам и слайдам, ходили в Музей изобразительных искусств имени Пушкина, а в конце занятий рисовали эти храмы, кто как запомнил (индивидуальные работы).

Сюжет сложился на основе отношений студийцев: Илья на один год старше Тимура. Он – одаренный художник-мастер, который помогает ученику сделать первый самостоятельный шаг. Катя – спортивная, веселая девочка – Афина. Настя – изящная и кокетливая – Афродита. Ника – восторженная, почти невесомая – богиня победы Ника.

По сюжету мастер и ученик вместе работают в мастерской керамики, делают большую вазу-килик. Мастер уходит на берег моря, чтобы придумать сюжет для росписи. Вернувшись, говорит ученику, что заболел, и ложится спать. Ученик знает, что роспись вазы надо закончить этой ночью. Он идет в храм, молится, и ему являются три богини: Афина, Афродита, Ника. Ученик возвращается в мастерскую и изображает богинь на вазе. Утром мастер выздоравливает, и они идут с вазой на площадь, чтобы вручить ее победителям.

Интересное наблюдение. Перед спектаклем девочек стали драпировать в белые ткани – как на иллюстрации в книге. За минуту до этого они шумели, бегали, но теперь, увидев друг друга в костюмах, стали серьезными и сосредоточенными. В сцене «в храме» они стояли неподвижно и не дыша – не скульптуры даже, но сами богини.

Спектакль прошел в квартире Ильи. Родители после спектакля задавали детям разные вопросы о греческом искусстве, и студийцы с честью выдержали этот экзамен. А спустя два дня мне позвонила мама Кати и рассказала, что в «Клубе кинопутешествий» показали вазу, которую вручали победителям олимпийских игр. Оказалось, что, сочиняя спектакль, мы проследили «логику вещей» и предсказали открытие археологов.

 

Рассказ о том, как храбрые рыцари победили злого дракона Карабукту и освободили прекрасных фей

Предыдущий спектакль показал, что работа над ним естественным образом мотивирует на изучение искусства определенной эпохи. При этом дети пробуют себя в качестве художников, декораторов, костюмеров, бутафоров. Работая над образом конкретного персонажа, дети, с одной стороны, осознают черты его характера, его отношение к миру и другим персонажам, свойства его личности. С другой стороны, так как набор персонажей выбран по характерам детей и по их отношениям друг к другу, в этом процессе они осознают свои собственные характеры, свое собственное отношение к миру и друг к другу, свойства своей собственной личности. В разнообразии характеров и отношений всегда есть определенный конфликт. Сочиняя сюжет, дети прослеживают логику этого конфликта и ищут оптимальное его разрешение. При этом они упорядочивают отношения между собой, и каждый приводит в порядок свою личную Я-концепцию.

Приближался Новый Год, а значит, новогодний спектакль. При обсуждении возможного сюжета несколько человек предложили поставить «Буратино». Однако, имея в виду сказанное в предыдущем абзаце, я вышла с предложением: сочинить и поставить «средневековую сказку про рыцарей и фей».

Я предложила каждому придумать свой образ, нарисовать и рассказать о нем. Мы изготовили из картона декорации замка. Это задача оказалась технически очень сложной. Работая на конкретный спектакль, мы сразу стали монтировать декорации в квартире Ильи. Удивительно, но его маме показалось даже романтичным жить в «замке». Много сил ушло на работу над образами девочек-фей и мальчиков-рыцарей. «Рыцарство» и «фейность» дались нелегко: «Почему это мы должны перед Катькой на колени вставать?!» Младший брат Ильи, Костя (слишком маленький, чтобы учиться в студии) получил роль оруженосца. Дракона Карабукту сыграла мама Тимура. Особенно драматичной была сцена сражения рыцарей с драконом. «Бросайте голову и уползайте, – кричали дракону из-за кулис, – уползайте, а то убьет!»

 

Космическая история

К следующему Новому году я собиралась предложить студийцам сделать кукольный спектакль из истории Москвы, имея в виду изучить с ними древнерусскую культуру. Но неожиданно для меня они захотели поставить «что-нибудь космическое», и я согласилась. Илья привел двух своих сверстников, и они вместе с нами целый месяц работали над спектаклем.

На очередном занятии я попросила всех закрыть глаза и под музыку ансамбля «Зодиак» что-нибудь представить, а потом это нарисовать. Меня поразило, как легко и разнообразно мои студийцы изобразили «космическое зло». Изобразить «космическое добро» в первый раз они не смогли совсем.

Представьте себе: бункер, мигающее освещение, большие куклы. Это – Зал Галактического совета, в нем заседают инопланетные персонажи. «Черный кабинет», где принимаются самые важные решения. Космические корабли из картона двигаются по проволоке над головами зрителей. Музыку к спектаклю подбирали Илья и Костя, они же монтировали выбранные фрагменты с пластинок на пленку.

Фабула вкратце: на нас надвигается мировое зло. Что делать? Если мы начнем с ним сражаться – мы сами превратимся во зло. Выход был найден в «принципе зеркала»: надо сконструировать такие зеркала, чтобы сила зла отразилась от них и обратилась на носителей зла. Тогда зло уничтожит само себя.

После спектакля мы обсуждали наши впечатления. «Кукол недостаточно. Детям хочется играть самим». Новая версия спектакля была поставлена ко дню Космонавтики. Мы дополнили ее сценами «крупного плана», готовили новые декорации и костюмы. Младшие братья студийцев получили работу осветителей.

Когда я рассказывала о наших спектаклях сотрудникам НИИ художественного воспитания, мне задавали один и тот же вопрос: почему вы не возьмете готовую пьесу для детского театра? Я отвечала им, что для нас эстетическое – вторично, педагогическое – первично. Мы строим не драму, а психодраму. Нам важна прежде всего растущая личность студийца, отношения студийцев между собой; все это складывается в их картину мира и Я-концепцию. Но это – стратегическая цель педагога. Детям же надо ставить цели тактические: выразительный и гармоничный спектакль, костюм, рисунок. В сознании моих собеседников из НИИ ХВ все было наоборот: искусство – цель, исполнитель – средство.

 

Цирк на рубеже веков

Этот спектакль родился из картины Пикассо «Девочка на шаре». Младшие мальчики были клоунами, старшие – силачами, девочки – гимнастками. Новый мальчик по фамилии Крашенинников получил роль гипнотизера и укротителя змей. Помимо обычной работы над декорациями и костюмами, много времени и сил заняла работа над пластической выразительностью.

 

Японская чайная церемония

Я давно интересуюсь Японией, ее историей и искусством, и в течение трех лет время от времени я предлагала детям посмотреть книги по японскому искусству. Но, видимо, японская эстетика была сложна для моих студийцев, и интерес к японскому искусству не возникал.

В середине 1989 г. мы со студийцами побывали на Днях Японской Культуры в Москве, где мастер чайной церемонии Тан-но-рю рассказывал о ней и показывал. На следующее занятие кто-то из студийцев принес настоящую японскую кисточку из бамбука. Дети загорелись – они захотели писать иероглифы, заниматься японской каллиграфией. Я принесла календари с пейзажами. Одно из занятий было посвящено японской лаковой миниатюре. Дети рисовали на специально подготовленных картонках, соблюдая законы жанра. На других занятиях мы изготавливали кимоно, веера, пиалы, коробочки для сладостей. Было решено в качестве спектакля для зрителей (родителей) поставить «настоящую чайную церемонию». Мы нарисовали декорации «японский домик», «чайная комната изнутри». Мастером церемонии был самый старший студиец – Илья. Было ему тогда 14 лет.

Этот спектакль занимает особое место в нашей семейной «истории педагогики». Дело в том, что на одном из педагогических «круглых столов» летом 1989 г. мы с Яковом докладывали нашу концепцию «Школы творческого развития через освоение стихий и культур». Это выступление получило неожиданное продолжение. Одна из журналисток, присутствующих на обсуждении, рекомендовала нас своей подруге, работающей на телевидении, и та приехала снимать про нас передачу. В конце концов в передачу вошли фрагменты из чайной церемонии, и это послужило рекламой нашей будущей авторской школы 1990-1992 г. (В основу школы легли также занятия в классе Халимова и в студии на Сретенке в 1989 г. Историю школы мы расскажем в отдельной книге – Я.Ф.)

5)           Другие детали

Из важных обстоятельств работы домашней студии следует упомянуть также частые посещения музеев. Мы ходили в разные музеи – чаще всего в Третьяковскую галерею, в ГМИИ имени Пушкина и в музеи Кремля. В те годы по средам посещение музеев в Москве было бесплатным. Мы вместе посещали художественные выставки и спектакли, отмечали дни рождения. В паузах, например, по дороге на спектакль, мы придумывали всякие игры, связанные с искусством. Например, «я задумал картину»: дети задавали загадавшему вопросы, а он мог отвечать только «да» или «нет».

Однажды на Новый Год вместо спектакля мы предложили «семейным командам» изображать известные живописные произведения в виде «живых картин». Задача зрителей заключалась в том, чтобы «расшифровать» картину. Особенно нам запомнились «Неравный брак», «Бой Пересвета с Челубеем» (родители изображали коней, а братья – богатырей) и «Автопортрет с Саскией на коленях» (юный Рембрандт почему-то оказался на коленях у Саскии – своей мамы).